понедельник, 16 апреля 2012 г.

?Почему в России не любят ЕГЭ?


На последних выборах президента РФ один из соискателей высокой должности записал в своей программе отмену ЕГЭ. Поскольку в таком серьезном мероприятии шутки неуместны, а в предвыборном штабе кандидата работали лучшие специалисты, которых можно было найти за деньги, то это означает, что в электорате была достаточно большая группа, готовая выбрать главу государства, имеющего волю отменить установленный порядок поступления в вузы и оценки работы российских школ. Почему же наши министры образования так и не смогли убедить широкую общественность в пользе ЕГЭ? Это тем более удивительно, что они постоянно ссылаются за зарубежный опыт, а за рубежом сторонники отмены тестирования при окончании школы никогда не были столь многочисленны, чтобы выдвинуть кого-либо хотя бы на какую-нибудь выборную должность.
ПОДЕЛИТЕСЬ ЛИЧНЫМ ОПЫТОМ
Ваше имя
Ваш e-mail
Ваше сообщение
По роду своей деятельности мне много лет приходилось заниматься тестированием. По тестированию в моем вузе было защищено несколько диссертаций (естественно, по педагогическим наукам) в том числе одна докторская. ЕГЭ – тоже тестирование (в названии «экзамен» – ошибка, профессионалы пишут «испытание»), поэтому мне кажется, что мой многолетний опыт участия в тестировании позволяет высказать свое мнение по данному предмету.
Я ни в коем случае не педагог. Тут требуется разъяснение. Краткий курс педагогики, так получилось, мне читал в МЭИ доктор технических наук, поэтому на педагогику у меня своеобразный взгляд. Начать с того, что процентов 90 выпускников педвузов не знают истории термина «педагогика». Многие беды российского ЕГЭ проистекают именно из того факта, что проводят его именно «педагоги».
Начнем с разницы между тестированием и экзаменом.
Когда я вел занятия на заочном факультете, то мои студенты мне говорили: «Мы учимся только на экзаменах». Экзамен – форма прежде всего учебы, тестирование – исключительно форма контроля. Когда мне студент на занятиях (и экзамене!) отвечает на заданный вопрос, я могу ему сказать: а) Вы совершенно не готовы к занятию, б) Вы отвечаете не на заданный вопрос, в) Вы ответили неправильно, г) Ваш ответ неполон, д) Ваш ответ неточен, е) Вы ответили верно, но точный ответ следует формулировать… .
Во многих случаях (включая ЕГЭ!) тестируемый остается в неведении, в чем же он ошибался. Тестирование – провокативная форма контроля, так как испытуемому дают заведомо неверные ответы. Те, кто имеет армейский опыт, знают, что провокативная проверка караульной службы строжайше запрещена. Это только на первый взгляд кажется, что предложение человеку неверных ответов, в то время когда, как он уверен, решается его судьба, никого не убивает, – человека со слабой психикой морально убивает!
Составление тестов – высокое искусство.
Мой коллега уже много лет тестирует старшекурсников на уровень остаточных знаний по теоретическим основам наук, изучавшихся на младших курсах. Из года в год он констатирует монотонное падение уровня знаний (в этом году ни один студент не дал верных ответов). Причин тут много, но одна из них состоит в том, что за эти годы несколько изменилась используемая терминология, а он задает вопросы из учебника, который студенты не читали. Журналисты однажды поймали заместителя министра образования на фразе о том, что Волга впадает в Каспийское озеро. Замминистра попытался защититься, выдвинув тезис, что прав учебник географии. Журналисты ответили письмом читательницы с цитатой из БСЭ о том, что называть Каспийское море озером неправильно… . Наряду со спорными в билетах ЕГЭ встречаются и бесспорные ошибки.
Беда ЕГЭ – отсутствие междисциплинарности.
Беда не только в том, что составители тестов по русскому языку не могут пройти тестирование, скажем, по физике, а составители тестов по физике не знают литературного русского языка. Если не обладать всем спектром знаний по школьному образованию, то в билетах ЕГЭ неминуемо появляются вопросы типа того, который попал в билет по географии: «Какие из перечисленных животных являются эндемиками в Северной Америке?». Вопрос сформулирован совершенно грамотно, но, скажем, в словаре Ожегова слово «эндемик» отсутствует. Если цель курса географии в школе – изучение профессионального жаргона, то все в порядке, если же наши географы хотят, чтобы русские школьники знали, какие звери живут только в Северной Америке, то лучше бы, все-таки, для начала дали бы эти тесты учителям русского языка. Кстати, кое-где учителям уже дают тесты ЕГЭ но, к сожалению, только по профильным предметам.
Все вышеперечисленное не имеет национальной окраски. Уже в этом, 2012-м году Обама во время выступления в Конгрессе заявил: «Мы надеемся, что учителя начнут не только тестировать, но и учить…», сорвав аплодисменты аудитории.
Почему же только в России ЕГЭ стал жупелом?
Дело не в недостатках, а достоинствах тестирования. Первое и основное достоинство – относительные дешивизна и объективность контроля. О втором достоинстве, прямо вытекающем из первого, никогда не пишут в РФ – тестирование позволяет наиболее оперативно выявить педагогический брак.
В выпускном классе я перешел в новую школу и долго не мог понять, почему мои новые коллеги обращались ко мне с просьбой перевести какое-нибудь слово на русский с английского. Только через пару месяцев я догадался, когда вместе с вопросом мне вручили англо-русский словарь, – они не знали английского алфавита! Через сорок лет над алфавитным каталогом в библиотеке моего вуза повесили алфавит русского языка… Особенностью современного российского образования является именно огромный брак в работе. Во время проведения последнего европейского (PISA) тестирования организаторы провели социологический опрос российских учителей. Многие из них, отвечая на вопрос известны ли им случаи увольнения учителей в связи с их низкой квалификацией, ответили положительно.
Снижение качества образования если не началось с того, что среднее образование в СССР стало обязательным, то, по крайней мере, совпало по времени с этим историческим фактом.
Что плохого в том, что каждый молодой человек получит среднее образование? Наш соотечественник П. А. Сорокин писал: «В настоящее время очевидно, что, оставаясь «воспитывающим и образовательным» институтом, школа является и частью социального механизма, который апробирует способности индивидов, просеивает их, селекционирует их и определяет их будущие социальные позиции. Иными словами, фундаментальная социальная функция школы заключается, во-первых, не только в том, чтобы выяснить, усвоил ли ученик часть учебников или нет, а прежде всего в том, чтобы при помощи экзаменов и наблюдений определить, кто талантлив, а кто нет, какие у кого способности, в какой степени они проявляются, какие из них социально и морально значимы. Во-вторых, эта функция заключается и в том, чтобы устранить тех, у кого нет ожидаемых интеллектуальных и моральных качеств».
Слово «устранить» – страшное и абсолютно неполиткорректное.
Требование «устранить» совершенно не устраивает тех, кто считает, что образования как такового не существует, а есть «образовательные услуги». Что интересно, прямо против последнего утверждения Сорокина никто никогда не выступал. Но можно привести утверждения, которые прямо ему противоречат. Председатель ВСНХ (более известный как председатель другой организации) Ф. Э. Дзержинский писал: «Если надо выбрать сотрудника из двух, один из которых более квалифицированный, но не вполне наш, а другой менее, но, безусловно, наш, то выбирать надо нашего». К чему приводит «революционная целесообразность», показывает цитата из анализа эпохи развала СССР «с ускорением»: «В свое время была проведена тестовая проверка среди лиц, окончивших различные технические вузы и техникумы страны. Ни специалисты среднего звена, ни руководящий состав не смогли правильно ответить на половину вопросов по вопросам профессиональных знаний, а, например, 90 % электриков не знали закона Ома, хотя работали по специальности» (Климанов С. Б., Ковалевич М. К., Государство всеобщего благосостояния. ЭКО, № 9, 2005, с.20).
Вас не удивляет, что две крупнейшие катастрофы в СССР/РФ, последствия которых не преодолены до сих пор, произошли именно в области энергетики? А шутил ли Рогозин, когда на съезде своей партии в свое время предлагал проверить дипломы Грефа и Чубайса? А не руководят ли нами троечники?
Если за педагогический брак российские учителя ответственности не несут, то, естественно, не несут ответственности и люди, которые организуют и проводят ЕГЭ.
Министерство засекречивает данные ЕГЭ. Руководитель Рособнадзора публично заявляла, что никогда не покажет данные ЕГЭ по регионам. Почему? По мнению Глебовой, чтобы не разжигать национальную рознь… По результатам ЕГЭ-2010 журналисты в первый раз опубликовали распределение баллов ЕГЭ по математике и русскому языку. Гистограммы получились с разрывами, свидетельствующими о фальсификациях результатов. Комментарий г-жи Глебовой заслуживает цитирования: «А это у нас учителя такие, привыкли троечку натягивать». По результатам ЕГЭ-2011 на гистограммах (возможно неофициальных) разрывов не было, но средний балл по математике и физике оказался почти в два раза ниже, чем по обществознанию и гуманитарным наукам , – в технических вузах по всей стране (кроме вузов, оговоривших себе особые условия приема и озаботившиеся проведением олимпиад) случился недобор на госбюджетные места, а дума срочно перебросила госбюджетные деньги в коммерческие вузы. Министерство заранее внесло законопроект о госфинансировании частных вузов. Ситуация была предсказуемой или созданной – вопрос, конечно, конспирологический, но имеющий место быть.

Читать полностью:http://www.gazeta.ru/lifestyle/education/2012/04/16_e_4347225.shtml
http://www.gazeta.ru/lifestyle/education/2012/04/16_e_4347225.shtml

Комментариев нет:

Отправить комментарий